Неподалеку от Воронежа, на крутом правобережье Дона, раскинулось старинное село Петино, что в Хохольском районе. А напротив, за глубокими оврагами, изрядно поросшими кустарником и деревьями, расположился поселок Устье. Стоят они друг против друга уже какой десяток лет. Кажется, вон, рукой подать, да только через непролазные чащобы пройти невозможно. Вот и приходится давать крюк поверху, чтобы пройти из Устья в Петино или обратно. А пока идёшь, то здесь, то там подмечаешь следы от былых боев. Вон виднеется оплывшая от времени воронка от бомбы, вот – поросший травой окоп. Фашисты добрались до этих мест летом сорок второго.
Красная Армия в ожесточенных боях сдерживала "железный каток" танковых и моторизованных частей вермахта, и всё же, несмотря на мужество, нашим пришлось отступать. В то суровое военное время в селе Петино жил Вася Григоров, 1925 года рождения. С виду он был роста невысокого, весь такой щупленький. Про таких в народе обычно говорят: "Кожа да кости". А семья была большая и дружная. Родители – люди верующие, несмотря на гонения на церковь, продолжали молиться и деток приучали к этому. Когда пришли немцы, эвакуироваться семья не успела, вот и пришлось хлебнуть лиха, "пожить под немцем". Было тогда страшно, голодно и холодно. Фашисты запросто могли расстрелять за любую провинность.
Есть на сельском кладбище в Петино братская могила, где похоронены расстрелянные военнопленные красноармейцы. До сих пор люди помнят этих безвинно убиенных солдат, содержат могилку в чистоте и опрятности. Уж сколько лет, как война окончилась, а народ всё помнит.
Тех, кто мог работать, немцы принуждали копать укрепления, заготовлять дрова, носить воду. Так сказать, обслуживать "новых господ". Зимой сорок третьего немцев из Петино прогнали, а к тому времени у Василия подошел призывной возраст. Да только от голода паренек совсем чахлым сделался, к тому же заболел тифом и пришлось долго лечиться. На фронте оказался он только осенью 1943 года. Поначалу направили в десантники, да только подкачали внешние данные - уж больно худой он был да щуплый. А тут вдобавок ко всему СМЕРШ вмешался – паренёк-то жил в оккупации. И пошёл он служить в танковую часть. Оказался красноармеец Григоров в 338-м тяжёлом самоходном артиллерийском полку. На фронте эти самоходки называли "Зверобоями", появились они как раз накануне битвы на Курской дуге и были предназначены для уничтожения немецкого "зверья" - "Тигров", "Пантер", "Фердинандов". И надо заметить, били наши "Зверобои" отменно. Снаряд сносил башню вражеской машины, а при малых дистанциях даже пробивал лобовую броню железного монстра. Фашисты их боялись и часто устраивали засады, охотясь за самоходками.
В июне 1944-го их полк направили на Карело-финский фронт, на войну с белофиннами. Танкисты участвовали в ожесточенных боях в Свирско - Петрозаводской наступательной операции, прикрывая огнём своих мощных орудий переправу через реку Свирь полки 99-й стрелковой дивизии. В Карелии рельеф местности для самоходок и танков был очень неудобным. Крупные гранитные валуны, болота и сотни мелких озр не позволяли развернуться в боевые порядки, машинам под огнем вражеской артиллерии порой приходилось проползать буквально по тропиночке, отбивая с боями каждую пядь земли.
Ветеран войны Василий Григоров, а ныне схимонах Феодосий Рождества-Богородицкого Задонского монастыря вспоминает, как 22 июня 1944 года самоходному полку пришлось на паромах переправляться на занятый нашей пехотой плацдарм, чтобы огнём поддержать наступление 4-го стрелкового корпуса. Это только в кино герои ничего не боятся, а на войне, когда вокруг вода кипит от вражеских снарядов и мин, а в воздухе свистят тысячи пуль и осколков, добраться живым до берега и при этом сохранить боевую машину - уже подвиг. Многотонная махина могла уйти под воду за секунды.
Потом так же на паромах полку довелось форсировать реку Тулеймайоки и принимать участие в тяжёлых и ожесточенных боях за город Питкяранты. Сейчас, к сожалению, очень мало пишут о боях на Карело-финском фронте. А финны были мужественными солдатами, и в боях с ними Красная Армия несла значительные потери. Когда Финляндия признала свое поражение и был заключен мирный договор, то для рядового Васи Григорова закончилась только первая его война. В то время полк ещё некоторое время находился в резерве и был размещен на границе с Финляндией.
В начале сорок пятого 338-й гвардейский тяжёлый самоходный артполк перебросили в Восточную Пруссию, в самое логово фашистской Германии. Бои здесь отличались особой ожесточенностью. Немцам терять было нечего, они отчаянно сражались за каждый метр земли, часто их приходилось просто выбивать прямой наводкой из мощных оборонительных укреплений.
Отец Феодосий вспоминает, как во время одного боя выстрелом из "Тигра" сорвало открытую крышку люка самоходки, ранив заряжающего. Во время боя от порохового дыма в отсеке дышать было нечем, глаза слезились, вот самоходчики и открывали люки... В тот критический момент командир машины приказал автоматчику Василию Григорову занять место заряжающего - в бою малейшее промедление смерти подобно. А тяжёленные снаряды бойцу пришлось из последних сил таскать один за другим. Как никак, а весил каждый снаряд по 25 килограммов. И за бой так натаскаешься, что потом руки ложку держать не могли, дрожали. Да и в "затишье" солдатской работы тоже хватало - надо загрузить полный боекомплект, помочь заправить боевую машину горючим, подремонтировать мелкие неисправности.
Штурм города-крепости Кёнигсберг начался утром 6 апреля. Минные поля и оборонительная система фортов крепости надежно прикрывали немцев. Красная Армия несла большие потери. Танковые атаки захлебывались от перекрестного огня противотанковой артиллерии фашистов. Над полем порой стояла сплошная черная дымовая завеса из-за горящих танков и самоходок, разрывов мин и снарядов. Немцы понимали: отступать им уже некуда и дрались остервенело, насмерть. Во время боя из-за дыма и разрывов механик-водитель в свой "триплекс" ничего не видел. Кому-то нужно было вылезти из люка и подсказывать путь вперед. А что означает высунутся из люка во время боя? Это означало стать мишенью для вражеских солдат, шальных осколков или пуль. Однако хочешь - не хочешь, а стоять машине нельзя - сожгут, вот и вызвался стать "впередсмотрящим" Василий Григоров.
– Молодой был, глупый, – говорит старец. – В смерть не верил! Да и кому-то всё равно надо было высовываться, а меня заменить могли в случае чего... Высунулся я из-под крышки, а вокруг ужас что творится. Танки, самоходки горят. Люди горят! Пули так и дзинькают, осколки с посвистом пролетают. Земля на дыбы встает! Ну, я малость осмотрелся и командую механику вперед двигаться... А командир машины спрашивает: "Ну, что там?.." Я в ответ: "Танки горят! Наши!" А наводчик меня за штанину дергает, чтобы я, значит, наклонился вниз, и со страшным лицом шипит сквозь зубы: "Молчи-и-и!.." Конечно, помирать накануне Победы страшно, да и суеверные танкисты были, не любили про горящие танки говорить, чтобы беды не накликать. А бой вокруг такой, что машину в любую минуту могут поджечь. Но Бог миловал, отделался я контузией, но жив остался. Как маманя в детстве научила, так я в каждом бою и молился про себя... Правда та контузия до сих пор дает о себе знать, голова шумит, звон стоит в ушах… Потом с боями брали Пиллау, ныне город Балтийск. С боями дошли до самого Балтийского моря.
В те страшные минуты жизни Вася дал себе обет: если жив останусь, то в церковь, может, каждый день ходить и не буду, но на свечи старухам всегда буду подавать и о Боге не позабуду! День Победы они встретили в Восточной Пруссии. Конечно, все радовались, беспрестанно стреляли в воздух, обнимались и целовались и никак не могли поверить, что - всё, война закончена! Проклятого фашиста добили в его логове! А скольких ребят оставили на полях сражений - и не счесть... И всё же, несмотря ни на что, мы победили! Только, как оказалось, для танкиста Василия Григорова в День Победы закончилась лишь вторая его война...
В июне 1945-го тяжелый самоходный артиллерийский полк погрузили в эшелоны и через всю Россию-матушку отправили из Восточной Пруссии на Дальний Восток, громить японскую армию. В начале июля полк прибыл к месту назначения и стал готовиться к Харбино-Гиринской наступательной операции. Конечно, после боев с немцами солдаты расслабились, да и помирать от японцев никак уж никому не хотелось. Да только на войне как на войне. И в этот раз Господь проявил милость, уберег Василия от ран и напастей. Наконец, разделались и с японцами, освободили Китай и Маньчжурию. Вроде, всё - конец войне! Пора домой возвращаться к своим родным. Но у высокого командования на этот счет были иные планы. Гвардейский полк оставили зимовать в Маньчжурии, постепенно возвращая боевые машины в Россию. Так что демобилизоваться двадцатилетнему фронтовику довелось только в 1946 году, из далекой Биробиджанской области. И поехал солдат Василий Васильевич Григоров в родной Воронеж через всю матушку-Россию... А послевоенное время было голодным, да к тому же засуха сильная была тогда…Но, Бог дал, осилил дорогу боец, возвратился домой. Мать Василия – Варвара – была православной и свою веру привила всем девяти детишкам, а Васятка из них был старшим. И на свет божий он появился как раз в светлый праздник Рождества Христова.
Возвратился домой Василий с медалью "За отвагу". Это за бои в Восточной Пруссии наградили. Да ещё медали "За взятие Кенигсберга", "За победу над Японией".
Война осталась в прошлом, да, видать, в самом Василии что-то изменилось, стал он ходить по церквам и монастырям. То там поможет, то здесь его сноровистые руки требуются. Молился всей душою, искренне. В Киеве побывал, во Пскове, в Задонске и в Белгороде. Да мало ли куда его только не заносила судьба. Кто-то смеялся над ним, а кто-то понимал, что пришлось пережить на фронте… Всяко бывало. Но что-то тянуло в храм Божий. Был "трудником" при монастырях. Встречался запросто с людьми, о которых сейчас пишут, что они Святые… Делил с ними кров и хлеб, набирался ума и мудрости.
В хрущёвские времена Русскую Православную Церковь опять притеснять стали, на верующих гонения начались. За тунеядство статью ввели. Всякое бывало в жизни ветерана, через многое пришлось пройти, разные испытания довелось вынести. Только, несмотря ни на что, Василий от Веры не отступил.
Шли годы, изменилось наше государство, а с ним вместе поменялось отношение к православной вере. Пути-дороги привели Василия в небольшой городок Задонск, что в Липецкой области. В мужской Рождества-Богородицкий монастырь, где некогда обитал Святой Тихон Воронежский. Там он и остался, со временем приняв монашеский постриг. Пришло время, и монах принял на себя великую схиму, стал нареченным схимонахом Феодосием.
В январе нынешнего года, в светлый праздник Рождества Христова, схимонаху Феодосию исполнилось 90 лет. Он по сей день совершает свой самый главный подвиг - молит Бога о прощении наших грехов, просит заступничества и благодарит Господа за каждый прожитый всеми нами день.
Не забывает он и о погибших солдатах, заступниках земли Русской. Молится об упокоении их душ.
Правда, несколько дней тому назад, сказал что занедужил. Тем не менее, благословил меня на благие дела и напутствовал во след добрым словом.
Вот такая история солдата Василия Григорова, который прошел через три войны. А главная война для него пока продолжается, но я верю, ветеран победит!
Михаил Сергеевич Переславцев, Москва-Задонск.
***
Из личных документов солдата Василий Васильевича Григорова:
В приказе №4/н от 20.05.1945 по 338 гвардейскому тяжелому самоходному Кировоградскому артиллерийскому полку подписанном командиром полка гв. капитаном Котляровым сказано, что автоматчик роты автоматчиков гвардии красноармеец Григоров Василий Васильевич родился 1925 г. Место рождения: Воронежская обл., Гремяченский р-н, Петинский с/с. Призван Гремяченским РВК в январе 1943 года. "В боях при ликвидации немецких войск в районе Пиллау (сейчас это город Балтийск) с 18 по 26 апреля 1945 года действуя автоматчиком на самоходной установке тов. Григоров проявил отвагу и мужество. При выходе из строя заряжающего ИСУ-152 у противотанкового рва в районе Нойхойзер (сейчас это поселок Мечниково Калининградской области) Григоров заменил его. В этом бою экипаж, котором находился Григоров уничтожил две пушки, 4 пулеметных точки и до 40 солдат и офицеров противника".
